В июле 2000г. исполняется 135 лет со дня первого издания знаменитой сказки «Приключения Алисы в стране чудес» английского писателя Льюиса Кэрролла (псевдоним оксфордского математика Чарлза Лютвджа Доджсона, 1832-1898).

Эту сказку любят дети и взрослые. Ее цитируют, на нее ссылаются физики и филологи, математики и психологи, лингвисты и философы. О ней написаны сотни статей, исследований, эссе, книг. По ней поставлены пьесы, сняты кинофильмы. Сказку иллюстрировали сотни художников, включая Артура Рэкхама и Сальвадора Доли. Первым иллюстратором был Дж. Тенниэл, создавший классические иллюстрации к обеим сказкам об Алисе. Рекордно число переводов «Алисы» в мире – их больше ста.

Стиль Льюиса Кэрролла иногда сравнивают с литературными открытиями Франца Кафки, Марселя Пруста и Джеймса Джойса. В предисловии к своему переводу «Алисы» польский писатель Мацей Сломчинский так писал о ней: «… это не только замечательная сказка для детей, но и шедевр описания деятельности человеческого подсознания. Это, видимо, единственный случай в истории письменности, когда один и тот же текст содержит две совершенно различные книги: одну для детей и одну для очень взрослых людей. «Алиса» для взрослых является вторым, наряду с «Поминками по Финнегану», шедевром, ключевой мыслью которого является анализ человеческого мышления, погруженного в сон».

Как известно, сказку Льюис Кэрролл придумал по просьбе своих юных друзей сестер Эдит, Алисы и Лорины Лидделл во время лодочной прогулки 4 июля 1862 года. По желанию любимицы Кэрролла Алисы Лидделл рассказанная сказка была им аккуратно переписана, проиллюстрирована 37 рисунками, переплетена в зеленый кожаный переплет и преподнесена ей в подарок на Рождество. Через некоторое время уступая многочисленным просьбам прочитавших рукописную книгу детей и взрослых, Кэрролл решает ее издать и обращается для этого к молодым издателям братьям Макмиллан. Текст сказки, увеличенный по сравнению с первоначальным почти втрое, в 1865 году выходит в свет отдельной книгой. В короткое время книга завоевывает широкую популярность и на протяжении четверти века автор ежегодно допечатывает издание, доведя общий тираж до по тем временам весьма значительного – 120 тысяч экземпляров. Сейчас общее число изданий в мире приближается к тысяче.

В 1967 году в Болгарии на русском языке вышел новый перевод сказок Кэрролла, сделанный Н.М. Демуровой. Перевод этот, снабженный обширными примечаниями и комментариями, не публиковавшейся ранее главой, статьями советских и зарубежных ученых и писателей, был в 1978 году издан в серии «Литературные памятники» издательством «Наука». Перевод Н.М. Демуровой многократно издавался в разных городах страны с иллюстрациями различных художников. Особо следует отметить малоформатное комментированное двух томное издание издательства «Книга» (1982, 1986г.г.) с иллюстрациями художника Ю.А. Ващенко отмеченными Международным жюри на бьеннале детской книги в Братиславе.

Библиографической редкостью являются сегодня переводы «Алисы», выполненные и изданные в России до революции. Первый русский перевод, сделанный анонимным переводчиком, был отпечатан в типографии А.И. Мамонтова в Москве в 1879 году и назывался «Соня в царстве дива». Экземпляр издания есть в Государственной публичной библиотеке им. М.Е. Салтыкова-Щедрина в Санкт-Петербурге.

Анализ работ некоторых переводчиков в подходе к передаче наиболее интересных каламбуров

В этой части хотелось бы рассмотреть различные переводы одной книги Кэрролла "Алисы в Стране чудес".

В качестве объектов исследования были взяты переводы таких авторов, как Н. Демурова, В. Орел, В. Набоков, Б. Заходер, хотя это далеко не полный список переводчиков, пытавшихся интерпретировать "Алису в Стране чудес" на русский язык, сделать ее понятной для читателей.

Причем в качестве читателей не всегда подразумевались дети, поскольку в отличие от других произведений детской литературы, эта книга со временем стала больше взрослой.

Наиболее интересным, на наш взгляд, кажется перевод Владимира Набокова. Он стремился к тому, чтобы сказка английского писателя, чрезвычайно трудная для переложения на другой язык, стала по-настоящему близка русскому читателю, чтобы он понял своеобразие и блеск словесной игры, оценил тонкость юмора, способность Кэрролла взглянуть на мир одновременно глазами ребенка и глазами ученого.

Набоков отлично справился со своей задачей. Героине сказки он дал русское имя Аня - только в русском языке существует такая уменьшительная форма от имени Анна.

Можно сказать, что с выходом в 1932 году его книги "Аня в Стране чудес" у английской девочки появилась очень похожая на нее русская сестра.

Многие могут возразить, что Набоков исказил авторский текст Кэрролла, но его целью был не сухой перевод. Он многое сделал именно как посредник между русской и англоязычной культурами.

И "Аня в Стране чудес" - красноречивое тому доказательство.

Было бы также справедливо сказать несколько слов о другом замечательном детском поэте и писателе - Борисе Владимировиче Заходере.

Как известно, он был не только автором многих детских стихотворений, пьес, поэм и рассказов. Он также пересказал на русский язык такие произведения классической зарубежной детской литературы, как «Винни-Пух и все-все-все» Алана Александра Милна, и, конечно, "Алису в Стране чудес" Льюиса Кэрролла.

В предисловии к своему пересказу Б. Заходер сказал, что он решит только «попробовать рассказать об Алисе по-русски», и что «главное в этой книге не загадки, не фокусы, не головоломки, не игра слов, и даже не блистательная игра ума, а... сама Алиса».

Главным художественным приемом Кэрролла является «насильственное внедрение» в текст прямого значения, причем в норме в данном контексте оно должно восприниматься как непрямое.

При этом происходит навязывание читателю новых -нетрадиционных, нетривиальных - фоновых представлений о мире, в котором развертывается действие сказки.

Алиса, постепенно и с трудом осваивающая этот мир, служит для читателя своеобразным «гидом-переводчиком» по этому миру, в котором речевая деятельность служит отражением мира реальности, и наоборот - мир отражает речевые оттенки персонажей, но в нем отсутствуют переносные значения, постоянно отражаются буквальные значения высказываний персонажей.

Происходит накопление новых представлений у читателя, представлений о мире кэрролловской сказки.

Те же процессы внедрения читателя в новый для него мир, мир данного художественного произведения, происходят с любым художественным произведением, особенно с фантастикой.

Специфической особенностью кэрролловского мира является то, что он основан именно на речевой семантике. В этом особая принципиальная трудность перевода книг Кэрролла.

Автор строит свой текст на ассоциативных соответствиях и многозначности (уксус - кислый; кислое настроение - кислый характер), а переводчица - на звуковых и мнимоэтимологических, и оба добиваются осуществления одной и той же цели.

Особенно интересен в русских переводах персонаж по имени Mock Turtle.

В переводе Б. Заходера, который в целом изобилует многочисленными переводческими находками, получая на русском языке имя Рыбный Деликатес, в ситуации знакомства с Алисой Mock Turtle говорит:

«Был я некогда рыбой, - сказал наконец Деликатес с глубоким вздохом, - настоящей...»

«Настоящая рыба» в отношении одушевленного существа вызывает отнюдь не те импликации, которые имеет в виду Mock Turtle, с гордостью заявляя:

«...Once... I was a real Turtle...»

Социально-ролевые импликатуры персонажа в тексте диаметрально расходятся, становятся несовместимыми, превращают данный перевод в смысловую ошибку, восходящую к ошибочному выбору имени героя в переводе.

Откуда произошло это имя указывает сама королева:

"Have you seen the Mock Turtle yet?"

"No", said Alice. "I don't even know what a Mock Turtle is".

"It's the thing the Mock Turtle is made from" said the Queen.

Mock turtle soup (а не Mock Turtle Soup, как говорит Королева) - это суп из телячьей головы и телячьих ножек, суррогат аристократического (и очень дорогого) черепашьего супа. Английское прилагательное mock легко сочетается с образованием привычных понятий для англичан: a variety of styles from mock Moorish to Mock Tudor "разнообразие стилей от имитации мавритансокого до лже-Тьюдора, mock seam "отделочный шов", mock modesty "ложная скромность", mock marriage "фиктивный брак" и т.д.

Эквивалентами этого прилагательного в разных контекстах в русском языке могут быть прилагательные искусственный, фиктивный, фальшивый, поддельный, ложный, игрушечный, существительные подделка, имитация, макет, модель, приставки лже-, квази-, предлог под (в сочетании под орех и так далее).

Поскольку у Кэрролла «Caucus - Race» представлена в виде игры, Набоков переиначил ее как «игра в куралесы».

Куролесить, по Далю - это «дурить, строить шалости, проказить; вести себя странно, необычно, как не в своем уме» [38, 49с].

Несомненно слово «куролесить» более знакомо русскоязычному читателю, чем чужое английское выражение caucus.

У Заходера - - «кросс по инстанциям», т.е. сохранение сферы применения английского слова и русского.

Орел разделил слово «беготня» на «бег от ня», что тоже представляет интересный подход.

Только Демурова упростила оригинал в своем переводе, написав «бег по кругу», и при этом, дав пояснение термина «caucus», что совершенно непонятно читателю, не видевшему оригинала.

Вторая глава начинается со слов Алисы:

"Curiouser and curiouser!" cried Alice (she was so much surprised that for the moment she quite forgot how to speak good English)".

Набоков дает такой вариант:

«Чем дальше, тем странше!» - воскликнула Аня (она так оторопела, что на мгновение разучилась говорить правильно)».

Мы видим, что в оригинале Алиса неправильно употребляет сравнительную степень прилагательного. Набоков меняет местами слова в русской фразе, также используя сравнительную степень прилагательного «странно» - «странше».

Демурова идет тем же путем:

«Все страньше и страньше! - вскричала Алиса. От изумления она совсем забыла, как нужно говорить.

Заходер и Орел совершенно изменили фразу в переводе, т.е. они совсем отошли от варианта неверного употребления степени прилагательного, например, Заходер написал:

«Ой, все чудесится и чудесится! - закричала Алиса (она была в таком изумлении, что ей уже не хватало обыкновенных слов, и она начала придумывать свои)».

Это действительно очень свойственно детям. Они придумывают свои слова, наиболее ясно отражающие, как им кажется, их мысли, чувства, ощущения, об этом уже писал в своей книге «От двух до пяти» К. И Чуковский.

Подход Владимира Орла можно объяснить той же детской привычкой переделывать слова, но он по-своему самобытен:

«Необычайная история! Я ростю!.. - воскликнула Алиса. От удивления она и думать забыла производство грамматику.»

В конце второй главы Кэрролл перечисляет животных, находящихся в море Алисиных слез. Там были Duck, Dodo, Lory and Eaglet.

Демурова перевела имена зверей, как Робин Гусь, Птица Додо, Попугайчик Лори и Орленок Эд, и дала комментарий, Робин Гусь - это Робинсон Дакворт; австралийский Попугайчик Лори - Лорина, старшая сестра Алисы; Орленок Эд - младшая сестра Эдит; а птица Додо - сам Кэрролл.

Когда Кэрролл заикался, он произносил свое имя так: «До-До-Доджсон».

Вообще, Duck встречается и как Утка (у Набокова и Заходера); и как утенок (у Орла).

Dodo имеет два врианта перевода, как Додо и как Дронт. Заходер приводит его в качестве «вымершая птица Додо, он же ископаемый Дронт»;

Лори - Попугай Ара (у Орла), Попугайчик Лори (у Демуровой), Лори (у Набокова), Попугай (у Заходера).

Любопытно, что Заходер помимо того, что перевел Eaglet не как Орленок (что сделали все остальные), а как Орленок Цып-Цып, он еще добавил новый персонаж «Стреляный Воробей».

Третья глава содержит цитату из истории Англии, которую Мышь цитирует, как «самую сухую вещь». Позднее было обнаружено, что этот отрывок взят из истории Хэвилленда Чемпелла, по которому занимались дети Лидделов.

Из всех рассматриваемых переводов только Набоков заменил его на отрывок из истории Киевской Руси, такой же неудобоваримый для детского сознания.

Привлекает внимание рассказ мыши, написанный в виде мышиного хвоста. Как у Кэрролла, так и у переводчиков, кроме Заходера, стихотворение изображено в виде хвоста. Его же перевод графического стихотворения написан в строчку, как обычный текст, что несколько запутывает читателя.

А далее выступает, вероятно, наиболее известный, после Алисы, персонаж сказки Кэрролла Чеширский Кот (Cheshire cat).

Персонаж взят из выражения to grin like a Cheshire cat - ухмыляться во весь рот.

Происхождение этого выражения точно неизвестно. Существуют два предположения:

1. Один художник в Чешире (графстве, где родился Льюис Кэрролл), изображал на вывесках ухмыляющихся львов;

2. Одно время головка чеширского сыра придавалась форма широко улыбающейся кошки.

Автор использует здесь свой излюбленный стилистический прем: он «оживляет» не имеющий самостоятельного значения компонент фразеологического сочетания (идиома) и превращает его в одно из персонажей повествования. В этом случае, как и во многих других, перевод Набокова выделяется из общепринятой тенденции.

Действительно, сейчас, похоже, все знают, что Чеширский Кот - это персонаж сказка Льюиса Кэрролла "Алиса в Стране чудес", который всегда улыбается и может исчезать. Однако, Набоков исходил из того, что русскоязычный ребенок может не понять, почему от именно Чеширский, а тем более, почему он улыбается.

Поэтому у него мы видим следующее:

«Это Масленичный Кот... Не всегда коту масленица, - ответила Герцогиня - Моему же коту - всегда. Вот он и ухмыляется».

Реплика Алисы построена на игре слов. Она понимает все буквально и, по-детски тщеславная, пользуется случаем «применить» полученные ею в школе знания.

Игра слов, основанная на почти одинаковом произношении слов axis - земная ось и axes- множественное число от слова axe - топор. Однако слово axis, так хорошо знакомое ей по урокам географии, вызывает в Стране чудес совершенно неожиданные ассоциации.

Существует предположение, что художник Джон Теннил, рисовавший иллюстрации к «Алисе», по предложению Льюиса Кэрролла изобразил некоего Картера, известного торговца мебелью, жившего вблизи Оксфорда.

Картера называли Mad hatter отчасти потому, что он был вечно полон эксцентричных замыслов. Его изобретение, кровать-будильник, которая сбрасывала спящего в ней человека на пол, когда его надо было будить, даже демонстрировалась в 1851 году в Лондоне. Может быть, именно поэтому Шляпник Льюиса Кэрролла все время интересуется временем и пытается будить Соню.

Чем дальше от Англии, чем шире за пределы английского языка распространяется слава «Приключения Алисы», тем эта слава становиться менее конкретной, менее сердечной, более холодной. Первая причина - переводы. Пусть объяснена или передана игра слов, однако улетучивается в переводе некая особая атмосфера. Получается, Алиса путешествует но всему земному шару, а дух книги остается дома - в Англии. Вторая причина - пространство и время. Множество деталей ушедшего в прошлое быта. Конечно, их много во всяком. произведении прошлою. Однако не всякое произведение классической литературы держится за эту ушедшую жизнь с такой силой как «Приключения Алисы», не всякое классическое произведение так глубоко как «Приключения Алисы», укоренено в ней. Корни эти можно вырвать только со смыслом всей книги. И, наконец, совершенно особая парадоксальная природа этой книги. Главный парадокс в судьбе «Алисы» заключается в том, что эта детская книга со временем привлекает все больше взрослых, а не детей. Книги чаще переживают обратную судьбу: они из «взрослых» становятся детскими, слишком проясняясь и как бы исчерпывая свой смысл, составлявший некогда притягательную силу книги, некогда «взрослые», они с возрастом часто впадают в детство. Приключения, написанные Льюисом Кэрроллом, редкий и чуть ли не единственный случай значительного «новзросления» книги.

Книги имеют свои судьбы, выйдя из рук своего создателя, они обретают порой смысл, далекий от субъективных намерений автора, становясь частью все новых и новых историко-кулътурных построений, играя свою подчас неожиданную роль в литературе будущего. Никто не понимал этого лучше самого Кэрролла, который как-то заметил: